Сегодня мы предлагаем вашему вниманию беседу с благочинным Андрее-Владимирского храма при Кафедральном соборе УПЦ протоиереем Павлом Белым, в которой поднята тема священнического призвания, радости и сложности пастырского служения.

— Мама начала водить меня в храм лет с шести, и не только меня, но и брата с сестрами. После определенных жизненных обстоятельств и трудностей своей жизни она стала ходить в храм. Она всегда была человеком верующим, но, как и большинство людей в начале 90-х, имела поверхностное понятие о Церкви. После проблем в личной жизни и в нашей семье она нашла утешение в Боге, и начала ходить в храм более сознательно. Спустя пару лет о.Василий, который служит и по сегодняшний день в нашем храме, позвал меня в алтарь и с этого возраста я начал пономарить, именно с того момента у меня и появилось сильное желание стать священником.

— Не могу сказать, что было какое-то чудесное явление, все это произошло естественным образом. Мне нравилось ходить в храм, и когда я еще не был в алтаре, то всегда смотрел на священника, как на человека, обладающего неким превосходством, хотя так оно и есть на самом деле. Помню, когда батюшка выходил на молебен, я стоял в первых рядах, детей всегда ближе ставили к священнику, чтобы он мог Евангелие возложить на голову. Так я чуть ли не заглядывал ему в рот, настолько это меня интересовало и захватывало. Позже, когда я уже стал прислуживать в алтаре, появилось четкое желание стать священником, и с того момента ни одного раза я не помню, чтобы у меня появилось желание быть кем-то другим, выбрать какую-то другую профессию. Я не мог дождаться окончания школы, чтобы поступить в семинарию.

— Спустя месяц после свадьбы меня вызвал покойный Блаженнейший Митрополит Владимир (Сабодан) и сказал: почему ты ходишь и не рукополагаешься, давай определяйся. И уже в ближайшее воскресенье было решение о моей диаконской хиротонии. Перед священнической хиротонией мне было уже немножко проще, потому что я почувствовал себя в роли священнослужителя, какие-то моменты участия в богослужении будучи диаконом я понимал. А вот перед диаконской хиротонией переживал, страшно было к престолу прикасаться. Блаженнейший Митрополит Владимир рукополагал меня в Трапезном храме Лавры, и я всю Литургию до самого момента хиротонии был в нервном напряжении и переживаниях, меньше молился, а больше переживал: как бы сделать все правильно.

Самым трудным является совершение Евхаристии (Литургии). Я священник довольно-таки молодой, но, тем не менее, чувствую во время Литургии искушения, неспокойное состояние, которое приходит извне и пытается ворваться внутрь, чтобы смутить. Сложно осознавать свое недостоинство, когда ты предстоишь пред престолом и Святыми Дарами. Есть какой-то страх при осознании того, что через тебя Сам Господь совершает таинство и ты являешься неким проводником. И, понимая это свое недостоинство, становится совестно и стыдно перед Богом. Также сложная вещь, как и для всякого священника, таинство исповеди. Бывают недоуменные вопросы, сложно чисто по-человечески выслушать, иметь терпение. Исповеди мирянина бывают часто каким-то обличением, т.к. ты понимаешь, что они живут более достойно, чем ты, стараются исполнять по совести все указания Церкви, которые написаны для всех. А пастырь общины должен показывать пример, и становится тяжело при осознании того, что ты не являешься тем, кем должен быть.

Сложно бывает дать какой-то совет. Важно понимать, что в момент исповеди не должно быть самонадеяния, потому что если будешь давать советы от своего ума, от ветра головы своея, то ни к чему хорошему это не приведет. В момент исповеди, когда человек говорит свое имя и после озвученной ситуации в его жизни, в которой он хочет раскаяться, по совету духовника читаю Иисусову молитву, немного изменяя — «помилуй нас, грешных». В момент исповеди пытаюсь попросить у Господа благословения, чтобы Он вразумил, что сказать человеку. Надеюсь, что не я и не моя мнимая мудрость это все донесет человеку, а Премудрость Божия, которую в какой-то момент Господь может вложить мне в уста. Надеюсь, что так и управляет Господь этим всем.

Буквально недавно мы с прихожанами пили чай после воскресной службы, и я сказал, что нет на Земле большей радости для всякого христианина, и для священника в том числе, чем Литургия и соединение с Господом во время причастия Христовых Таин. Это высшая награда, которую мы имеем, и она находится не то чтобы в шаговой доступности, но это возможно каждому и каждый день, чтобы исповедаться или причаститься. Это действительно настоящая радость — соединиться со Христом, здесь уже на Земле во время Литургии, когда временные рамки стираются, и мы соприкасаемся с вечностью. По словам святых отцов, нет будущего и нет прошлого, а есть только настоящее в момент Литургии. Сам Христос присутствует на престоле в таинствах под видом хлеба и вина, мы вкушаем Его Тело и Кровь и соединяемся наитеснейшим образом с Ним физически. После Причастия ощущается неизреченная радость. Обычная, тихая, не что-то сверхъестественное, что может быть переживали святые, но мир приходит в душу, становится тепло и уютно, и спокойно. Умиротворение приходит.

— Весной читал интересную статью, которая называлась «Пастырь и паства». Есть разные мнения богословов, епископов, священников, которые по-разному говорят об этом. Одни говорят, что есть такое явление, как выгорание священника, другие это отрицают. Я знаю, что когда по своей немощи совершаешь недобрый поступок, то очень сильно обличает совесть и становится настолько некомфортно на душе, что хочется бежать на исповедь, сбросить с себя этот груз. И после исповеди, когда искренне каешься, неформально, то чувствуется момент восстановления. Сразу вспоминается пример апостола Петра, который Христа предавал и трижды отрекся, но потом Христос трижды его призывал к пастырскому служению — «паси овец Моих». Наверное, у каждого священника бывают моменты выгорания, и бывают моменты восстановления. Главное, чтобы после спотыканий и падений уметь восстановиться. Просто мы, священники, тоже люди, и сложно бывает иногда себя сдерживать, выплескиваются какие-то эмоции. Бывают проблемы личного характера, кто-то из прихожан может что-то не так сказать, сам резко ответишь или не проявишь должного внимания, заботы, не скажешь доброго слова и поддержки. Ты сам чувствуешь это, и другие тоже чувствуют.

 Самый страшный грех в нашей жизни — это обижать людей. По мнению Игнатия Брянчанинова, к священнику может приходить некий духовный разлад, если он не дал человеку того, чего должен был. Священнику очень важно понимать, что он принадлежит своей пастве. И как священник из белого духовенства (женатый) принадлежит своей семье, так еще больше он принадлежит своему приходу. Тем людям, для которых он является в определенном смысле слугой, как и Христос говорил, что Он пришел послужить для людей. Не насладиться удобством и комфортом этого мира, а именно послужить. Часто бывает — не хочется этого делать и приходиться понуждать себя. Есть момент какой-то компенсации, что можно сравнить с лампадой, в которой выгорело масло и она еще теплится, но только масло туда немножечко плеснуть, она сразу же огнем воспламенится. Благодать Божественная может сделать все и восстановить любого человека, священника, в том статусе и состоянии, в котором он должен находиться. Важно понимать, что эту благодать нужно стяжать, нужно принести достойный плод покаяния, и он заключается в исправлении. Падаем, поднимаемся, потом снова падаем, и так будет до самой гробовой доски. Как говорил Иоанн Крестьянкин своим чадам — для христианина взлеты и падения, как полосы у зебры, то черная полоса, когда молитва не идет, и добрых дел нет, и внутри покоя нет, то белая, когда приходит умиротворение. Если, конечно, человек прилагает усилия, то на душе становится тепло, светло и хорошо, потому что там Христос.

У меня на сегодняшний день есть такая проблема — я максималист и идеалист. И всегда относился к священникам, как к сверхчеловекам каким-то. Да, это особая каста – священство, ведь даже в Ветхом Завете мы помним колено Левия, и они были служителями Храма, у них было особенное положение среди всего народа. Так же и у священников Церкви, которые являются связующими звеньями между Богом и человеком, это факт, и глупо это отрицать. Но нужно понимать, что у священника есть множество различных недостатков, как и у любого человека, ему также сложно бороться с ними. До того, как принял сан священства, я почему-то этого не понимал, и считал, что священник должен быть идеальным. Каждый человек должен стремиться к этому к идеалу, а наш идеал это Христос. Нужно помнить, что у всех нас есть свои духовные проблемы и недостатки, и если священник сделал какой-то проступок, то он не перестает быть священником. Раньше, когда узнавал что-то про священника или слышал от него шутку, меня это соблазняло.

Речь идет даже не о вольном поведении, а больше о человеческом, обыденном в нем. Я себе представлял батюшку другим, а он позволяет себе и пошутить, и посмеяться где-то, не понимал этого, пока сам не стал священником. В семинарские годы это понимание уже приходило, но уже на собственном опыте понял, насколько сильно священника искушает враг, насколько он также слаб, как и всякий человек. Но и Господь дает благодать, чтобы поддержать руки священника. Кто-то из святых отцов сказал так: почему Господь не вручил священства как миссию ангелам, а возложил это на самого человека, который является грешником? Потому, по словам апостола Павла, кто сам искушен может и искушаемым помочь, т.е. зная, насколько тяжело бороться со своими грехами, священник может быть милостивым. Ангел же безгрешный и ему трудно войти в положение человека, трудно помочь ему и понять так, как священник может прочувствовать, что переживает другой человек. Поэтому после хиротонии, не могу сказать, что до конца, но стал по-другому мыслить и относиться к своим собратьям священникам. Начал понимать, что это в первую очередь люди, хотя и поставлены на высокую ступень священнического служения. А раньше и осуждал их, и возможно даже презирал где-то, но теперь осознаю, что я был не прав. Господь постепенно вразумляет.

С людьми просто нужно говорить. В хорошем смысле этого слова нужно быть и другом для людей, но при этом не должна теряться и субординация, это очень важно. Не для того, чтобы у меня было какое-то превозношение и надменность, Боже упаси, уважение к сану священника у прихожан должно быть. Конечно, уважение нужно заслужить, и прежде всего примером своей жизни, но сан священника должен вызывать у любого человека уважение. Невзирая даже на его образ жизни. Мы все в некоторой степени виноваты в том, что так происходит, потому что грех и неправедная жизнь не одного человека приводит к падению, а жизнь всего общества. И вот это выветривание уважения к старшим, почитания старости, уважения к священникам является, к сожалению, тенденцией. И даже среди верующих людей можно встретить такие высказывания «а кто они?», «а посмотрите, как они живут, и что они сделали праведного?» Люди могут быть даже и правы, могут видеть все, что происходит, но они забывают, что о своем пастыре нужно тоже молиться, и то, что выше говорилось, он тоже человек, и у него могут быть грехи.

По поводу непросвещенности, то невозможно угодить всем. Кто-то относится более либерально к тем или иным вопросам религиозной жизни, кто-то является консерватором, у которого все четко по букве закона прописано и даже в гипертрофированной форме. Пост только без масла, батюшка только с бородой в пояс должен быть, не стригущим волосы, только в подряснике, нигде в светской одежде не появляться, ее вообще не должно быть в представлениях некоторых. Некий образ старца. Есть в нашем церковном обществе среди священнослужителей и такие батюшки, и такие, каждый христианин ищет себе духовника по духу, и это правильный подход. Потому что кому-то подходят строгие священники, которые могут наказать епитимией, а есть люди, которые, если с ними так поступать, начнут унывать и падать духом. Им нужен пастырь, который проявит любовь и милосердие, более мягкий и лояльный к нашей жизни, где-то позволит куда-то и сходить. Ведь есть священники, которые запрещают общаться в миру, они буквально понимают слова «дружба с миром — вражда против Бога», только храм, только молитва, хозяйство и огород, семья и всё. И нельзя осуждать ни тех священников, ни других, потому что у каждого свое понимания о путях к спасению. И каждый выбирает то, что ему подходит больше, кто-то живет в строгости, у кого-то присутствует и светская жизнь, культурная. Мы не можем говорить о том, что это плохо или хорошо. Если человек живет по совести, не делает глупости, это уже его оправдывает. Праведному человеку все содействует ко спасению, говорится в Священном Писании.

Нужно не забывать, что наше отношение и восприятие того, что происходит в нашей жизни может служить либо ко благу, либо вредить нам. При этом надо уйти от таких недоумений, как если кто-то придет и скажет, вот у меня батюшка первую седмицу поста только на воде сидит, а кто-то более мягко относится к посту и не так строго. И от такого отношения к посту у человека появится соблазн, потому что не понимает, что люди все разные. Были в Церкви преподобные, бессребреники, князья и благочестивые царицы, причисленные к лику святых. И те и другие стоят у Престола Божия, но они пришли ко спасению разными путями. Человек должен сам выбирать для себя образ жизни. Аскетический, уединенный или деятельный, в каком- то круговороте событий в церковных и государственных кругах. И в этих рабочих моментах он может приносить в мир какой-то позитив, что-то положительное, и этим самым изменять мир. Кто-то молитвой меняет мир, и в первую очередь, изменяя себя. И то и другое является добром, но выглядит по-разному. Как, скажем, семейная жизнь и монашество. Священнику может не хватать времени, я это знаю по себе, иногда хочется просто побыть наедине с самим собой, чтобы просто отдохнуть от всего. Но все равно нужно находить время для общения, потому что это наша прямая обязанность. Если мы не имеем времени после службы, то хотя бы во время проповеди несколько минут поговорить с людьми о главном. Молитва — первое и самое главное и основное. Литургия и ходатайство за людей — важнейшая цель священника, и второе — это миссия проповеди и духовного просвещения людей.

В Евангелии Христос говорит притчу о неотступности некой вдовицы, которая приходила к судье и постоянно просила его, чтобы он защитил ее от соперника. А судья людей не любил, Бога не боялся, и не помогал ей. Она ходила и добивалась, ходила и стучала, просила и умоляла, и Господь говорит — истинно говорю вам, если он не захочет это сделать по любви, то он из-за неотступности ее сделает. Так же и мы, когда молимся, тотчас уже ожидаем, что Господь сразу нам даст, что только не попросим. Нет, нужно потрудиться в молитве, надо приложить усилия, надо вымолить, но не по количеству — встал и четыре часа молишься, нет, но по длительности периода. Человек, если имеет какую-то потребность, нужду, даже если в данный момент не молится, то все равно, где-то внутри, в его душе и мыслях есть памятование об этой проблеме, само состояние просящего у него присутствует. Нужно смиряться и иметь терпение, потому что вовремя получает тот, кто умеет ждать. Игнатий Брянчанинов говорил, что часто само состояние молитвы, в которой мы просим, оно бывает более полезным для человека, чем результат этой молитвы. Мы говорим сейчас в контексте духовности. К примеру, человек просит: избавь меня Господи от осуждения, сам не могу справиться, просит, просит, а Господь слышит эту молитву, но, возможно, он не спешит помогать, потому что, если человек избавится от осуждения, то у него может появиться гордость. Вот я помолился, а Господь мне помог, и это будет пагубно для человека, а если человек даже осуждает, но осознает, что он делает неправильно, он будет более смиряться и видеть свою греховность.

Господь слышит все искренние молитвы, которые идут от сердца, особенно родителей за детей, детей за родителей, за близких людей, когда эта молитва является жертвенной, не корыстной какой-то в просьбах о материальных благах. Хотя мы испрашиваем у Господа и хлеба насущного, и изобилия плодов земных, и мирного времени, но, тем не менее, в первую очередь нужно просить Царствия Небесного и избавления от грехов, прощение за грехи, и эта молитва обязательно будет услышана. Как апостол Павел говорит — просите и не получаете, потому что просите не на благо. Мы должны понимать, что мы просим, для чего и зачем это нам нужно, а не просто, как капризный ребенок, который хочет взять кусочек проволоки, чтобы засунуть в розетку, а мама не дает ему. Или просит конфету сладкую, на которую у него аллергия, он будет страдать и мучиться. Он нервничает и раздражается, топает ножкой, а мама заботится о нем и печется. Так и Господь — дает или не дает что-то, и это все способствует нашему благу. Тяжело это, но мы должны стараться.

Евангельскими словами хочется ответить: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» — так говорит Господь. Понимаю, что не всех это утешает, к сожалению, потому что мы несерьезно относимся к Священному Писанию, у нас нет доверия к Богу, мы только верим в Бога, что он есть.

Опять-таки — какие мы преследуем цели в своей жизни. Если человек руководствуется духовной жизнью, если человек мыслит и ощущает себя в перспективе вечности, то ему проще переносить все эти проблемы, болезни и страдания, скорби, неурядицы. Он понимает, что все это временно. Христос говорил, что если Меня гнали, то и вас гнать будут. Если Христос зашел на Голгофу крестным путем, был распят и умер, то и мы, как говорит апостол Павел в своем послании к римлянам, который читается во время Крещения людей, что если вы креститесь во Христа, то вы креститесь в смерть его, чтобы и воскреснуть вместе с ним. Преподобный Силуан Афонский говорил, что в раю не будет нераспятых, и праведный Иоанн Кронштадский сказал, что не может быть христианства без крестношения. Потому и сама суть христианства заключается в сораспятии Христу, и под сораспятием имеется ввиду умереть для греха. А как мы умираем? Мы же сейчас не преподобные, не подвижники, не молитвенники, не постники, нет у нас особых добрых дел, а если есть, то ни мизерные. И должны в Царство Небесное войти через страдание, – говорит Никон Воробьев своему духовному чаду, – хочешь, говорит, не страдать, не мучиться, не болеть здесь на земле? Есть такая возможность — не греши. А если не можешь, тогда со смирением принимай всё, потому что Господь посредством всех этих моментов нас спасает.

И есть у нас еще большая проблема, которая называется самонадеяние. Мы не доверяем Господу, мы надеемся на себя. Как только сталкиваемся лицом к лицу, пусть даже с несерьезной проблемой, мы сразу же забываем о Боге. Начинаем звонить знакомым, друзьям, родным, бегаем, мечемся, суетимся, и забываем о том, что, может быть, Господь попустил для чего-то. И может надо побеседовать с Ним молитвенно для того, чтобы Господь помог выйти из этой ситуации и разрешить эту проблему. Как покойный митрополит Владимир (Сабодан) говорил, что молитва не должна быть нашей последней инстанцией, а должна быть первой реакцией на какие-то проблемы и болезни, скорби.

Сейчас в свете последних событий церковных и политических, государственных и церковных отношений многие люди унывают и страшатся, в том числе и я сам, невзирая на то, что я как священник и должен показывать пример стойкости христианской. Но тоже у меня есть момент в плане того, ой, а что будет…Нужно понимать, что нет неблагоприятного времени для спасения собственной души. И как Блаженнейший Митрополит Онуфрий сейчас говорит, что в гонениях Церковь всегда становится ближе к Богу, она очищается, становится более могущественной в духовном плане, более стойкой, закаленной, это действительно делает нас настоящими воинами Христовыми, которые идут к Царствию Небесному невзирая ни на что. Прав. Иоанн Кронштадский – «о, если бы вы только знали, что мы можем с помощью молитвы. Нужно более серьезно относиться к молитве, поэтому в первую очередь нужна молитва, максимально частое Причастие, Исповедь, вот это точно нас укрепляет. И самое главное, не просто для галочки, а сознательно подходить со смирением со страхом Божиим и верою приступать к Святым Христовым тайнам. И молиться. Молитва — это дыхание души. Если человек не дышит, то умирает, и тоже самое происходит и с душой, если человек не молится.

Все будет хорошо, по словам самого Христа, т.к. мы знаем, что Он дал нам обетование — «создам церковь Мою и врата ада не одолеют ее». Поэтому главное — быть со Христом, главное — держаться за Его Ризу и не отпускать, не разжимать руку, и это очень важно — не отходить от Церкви. Церкви канонической, которая живет по канонам и остается верной, которая старается и соблюдает древние постановления соборов. Ведь ныне, как говорят некоторые, каноны — это же не догматы, главное вера. Вера, хоть и понятная для нас понятие, но она должна в чем-то проявляться, облекаться в какие-то формы. И как раз каноны, церковное право, правила придают форму нашей вере, чтобы мы могли ее как-то выражать. А сегодня говорят, мол, нарушим этот канон, завтра другой, это же не догмат. А зачем тогда создавались эти каноны? Могут быть какие-то исключения из правил, но рассматриваются в индивидуальном порядке, но это не может быть масштабным явлением. Не мы их принимали, не нам их отменять. Нужно помнить, что во всем этом присутствует десница Божия, она руководит Церковью. А, значит, ничего плохого с православными христианами в Церкви не произойдет и вреда для души никакого не будет.

Очень многого хочется попросить. Конечно, есть какие-то моменты, которые чисто по человечески хочется пожелать, но я понимаю, что я должен желать настоящей, подлинной, пламенной любви к Богу и к ближнему, верности Христу, твердости веры, чтобы я был достойным пастырем и не гордился этим. Исправно совершал миссию священника, на которую я поставлен, чтобы я со спокойной совестью, когда придет время дать отчет о своей жизни, чтобы спокойно выдохнул и с легкостью оставил этот мир. Я по-настоящему этого хочу, чтобы меня не обличала совесть за то, как я прожил свою жизнь.

В свете последних событий хотелось бы пожелать нам твердости веры и единства, как и Христос говорил, что не о всем мире прошу, но о тех, кого Ты дал Мне, чтобы они были едины, как и Мы с Тобой. Потому что распадаются семьи, распадается общество, и сам человек в себе бывает часто двойственным. Распадается человек в себе и внутри какие-то личины появляются в нем. Хотелось бы пожелать каждому целостности в душе и в своем сознании, понимания курса, по которому человек идет, чтобы мы были едины в семьях, церковных общинах, в стране и мире, чтобы мы как-то сплачивались. В этом и есть проявление любви, в проявлении терпимости к недостаткам других. «Друг друга тяготы носите и таким образом исполните закон Христов», — такая дана нам заповедь.

Отчего происходят разделения? Вот мне не понравилось, что нарушена зона моего комфорта, нарушено личное пространство, это если говорить о семье. Кто-то по-украински говорит, а тот на русском языке, и уже они друг на друга искоса смотрят. Один поддерживает правых, а тот поддерживает левых, тот выступает за курс в Европу, а тот за таможенный союз. Это все политика, которой мы не можем, к сожалению, не касаться, но мы не должны забывать, что нас всех объединяет Христос. Не политики, не сильные мира сего. Они сильные пока дает такую возможность Господь, сегодня они сильные, а завтра будут в прахе и пепле сидеть на гноище, есть множество примеров. А Христос будет всегда оставаться Царем царей, потому что Он своим смирением и любовью победил зло, в котором лежит этот мир, и каждый человек выбирает для себя — быть ему с Богом, с Христом, или быть без него. А там, где нет Бога, там ад, и это отсутствие любви.

Я думаю, что каждый человек хочет быть с Богом, поэтому желаю вам сейчас в сложившейся ситуации того, чего нам не хватает — любви и единства, понимания. Мы должны услышать друг друга. Никто не хочет плохого для своей семьи, для своей страны, для всего общества, в котором живет. Хочется, чтобы все наладилось, и я уверен, что как одни, так и другие, как Восток, так и Запад, Север и Юг все хотят только добра и уверены в том, что они правы. Но так не бывает, нужно повернуться лицом к своему, если не противнику, то может оппоненту, и попытаться услышать его. А может, где-то тоже есть правильная точка зрения, и если соединить эти точки, тогда и получится прекрасный результат, тогда будет плод. А нас разделяют даже на религиозной почве, не только на государственном уровне. Ведь коснулись самого главного — духовности, Церкви, и враг хочет на этой почве нас разделить, вот что самое страшное. Мы должны устоять сегодня в этих условиях, и тогда мы будем достойны своего Божественного Учителя, потому что сможем достойно пройти это испытание. Мира, любви благодати Божией и твердости веры всем желаю!