Интервью с руководителем информационно-издательского отдела Кафедрального собора УПЦ в честь Воскресения Христова протоиереем Сергием Дерменжи накануне его Дня рождения (9 ноября).
— Отец Сергий, расскажите, какая духовная атмосфера была во времена вашего детства и была ли семья религиозной?
— Если говорить о духовной атмосфере моего детства, то ее можно назвать советской, рабочей. Мама всю жизнь проработала воспитателем детского сада, папа — радиомонтажником. Из первых духовных соприкосновений с Церковью можно отметить Пасху. Ребёнком я пытался пойти на ночную службу, так как мне было интересно то, что родные в этот праздник куда-то уходили и что-то уносили, а потом приносили вкусности. Мне же всегда говорили, мол, ты еще маленький, тебе будет сложно, тяжело, холодно, неинтересно, посиди дома. Это были 90-е годы, храмы хоть и были уже открыты, но семья наша была нерелигиозной, все вышесказанное относилось скорее к народным традициям.
Первый момент в сознательной жизни, когда я перешел порог православного храма — крестины моей дальней родственницы, куда меня пригласили стать крестным. Крестили девочку в Воскресенском храме рядом с Киево-Печерской Лаврой (его еще называют Афганским) и он впоследствии сыграл судьбоносную роль в моем становлении как христианина. Настоятель о.Сергий Крюк, очень трезвомыслящий священник Питерской школы (Ред. – Духовная Семинария в Санкт-Петербурге), спросил: креститься умеешь? Нет, отвечаю. Он показал, как креститься и сказал, что это тебе надо. Покрестили ребенка и больше я в храм не ходил. Опять я, как и в детстве, остался в стороне.
Во время учебы в институте я встречался с девушкой Марией, которая впоследствии стала моей женой. В какой-то период у нее появился страх близкой смерти. до сих пор не могу найти рациональный ответ моему поступку, но первое, что я ей сказал – нужно пойти на Исповедь и Причастие. Не могу этого объяснить, ведь в церковь я не ходил, меня этому никто не учил. Хотя у нас и были в институте предметы, касающиеся религии и философии. И вот когда с Машей случилась такая проблема, я повёл ее к о.Сергию. Она исповедовалась и причастилась и после этого стала более-менее регулярно посещать храм, а я, – нет. После занятий в институте, Маша ходила в храм, а я ее встречал уже по окончании службы. Так продолжалось около полугода. Потом и я стал ходить в афганский храм, в воскресную школу. Именно этот период более чем двадцатилетней давности, с 1997 года, можно назвать началом моего пути в Церкви.
Еще через полгода знакомые сагитировали, правильнее сказать, повели моих родителей к пятидесятникам. Сначала маму, а потом через год, и папу. У них такая структура в секте — оба супруга должны быть в общине, а если кто-то не согласен, то нужно разводиться, ибо весь мир лежит во зле и нельзя никоим образом соприкасаться с ним. У нас в семье были страшные религиозные битвы. После занятий в воскресной школе мы открывали Библию и разбирались — что там написано. Через какое-то время мама серьезно заболела, я понял, что ей неполезны такие споры и мы эти дебаты прекратили. С тех пор так и живем — довольно толерантно с родителями, с разными вероучительными взглядами получается.
— Сколько времени вы являетесь православным священнослужителем, и как пришли к этому пути?
— Мне очень легко считать. В год моей диаконской хиротонии у меня родилась первая дочь Валентина, а когда рукоположился в священника родилась третья, младшая дочка Иванка. Соответственно, если старшей 12 лет, то после первой хиротонии 12 лет и 6 лет после второй хиротонии. И что интересно – обе хиротонии состоялись в один и тот же день, в феврале, на Иону Киевского, с разницей в 6 лет! Причем никто об этом специально не договаривался и не подстраивал, я даже пытался понять есть ли в этом какой-то умысел.
— Или знак…
— Ну, знак точно есть, но меня интересовало, не было ли умысла со стороны священноначалия. Однако назначение этих дат было совершенно спонтанным. Ставленник обычно приходит к благочинному, который смотрит расписание служб и назначает дату. Но и первый случай и второй были как-то на ходу, я спрашивал лаврского иеромонаха о.Антония, когда же мне приходить. Он меня увидел и сказал, приходи в следующее воскресенье. Т.е., это была чистая случайность, но для нас случайного не бывает.
— Кто повлиял на Вас духовно и был образцом пастырского служения?
— Всегда влияют те священники, с которыми много общаешься. Из таких людей я могу выделить все того же о.Сергия Крюка. Он действительно харизматичный и рассудительный батюшка, имеет трезвый взгляд на многие вещи. И, конечно же, покойный уже архимандрит Лонгин, у которого мы с женой учились в воскресной школе Киево-Печерской Лавры, посещали там же клуб «Сретение». Вместе с ним начинал работать в издательском отделе КПЛ, где познакомились с архимандритом Варсонофием, с о. Поликарпом, уставщиком КПЛ, братией монастыря.
— Кроме священнического служения Вы занимаетесь и другой деятельностью в Кафедральном соборе – руководите издательством. Расскажите об этом.
— Издательским делом я стал заниматься сразу после свадьбы, еще студентом. Я учился в институте на стационаре не только сам, но и «за жену», которую на последних курсах пригласили на очень хорошую работу. В дополнение ко всему два года преподавал информатику в школе. Одновременно с этим о. Лонгин взял меня в типографию восстанавливающейся Киево-Печерской Лавры, где организовали издательский отдел. Сначала мы набирали и сканировали тексты, со временем там происходили структурные изменения и я стал руководителем издательства. После перехода в Кафедральный собор, владыка Варсонофий сказал, что издательскую деятельность надо продолжать и развивать. Так было создано Издательство Кафедрального собора УПЦ. У нас небольшие мощности, но мы издаем периодические издания в виде больших иллюстрированных и малых календарей, есть у нас и большие общецерковные проекты, такой как «Чиновник архиерейского богослужения». Книжка представляет собой карманный вариант служебника для епископа, который ранее не издавался нигде. Наша книжка была первой. Это была идея владыки Варсонофия, служебников подобного формата не существовало. Сейчас чиновник продается и в Украине, и в России, и в других странах, много епископов используют наши книги. Недавно мы выпустили большой семейный молитвослов, и такого полного молитвослова, пожалуй, также нигде нет. Это что касается уникальных изданий, печатается также разнообразная литература. «Кафедральный листок» также мы издаем своими силами.
—За несколько месяцев Вы удивили сотрудников и прихожан изменением своего внешнего вида. Еще недавно Вы были, если так можно сказать, в теле, а сейчас — изящный, здоровый, спортивный. Вопрос, возможно, не совсем тактичный, но он важен в том плане, что Ваш пример может вдохновить других людей быть более внимательным к своему здоровью. Как у Вас так получилось?
— Лишний вес для меня сыграл злую шутку — этой весной, после болезни, мне поставили диагноз «сахарный диабет». Его врачи заметили на очень ранней стадии и эндокринолог сказал, что регулируя вес, можно регулировать сахар в крови. Соответственно, мне срочно нужно было похудеть. А похудеть — ни много ни мало — на 30 кг, и пока я справился с этим наполовину. Это оказалось не так сложно, как я думал поначалу. И совсем не мучительно, достаточно поменять структуру питания. Мне и раньше говорили, что надо худеть, думал, заниматься спортом, но спорт не дает такого результата, какой бы мы хотели на самом деле. Если мы потребляем очень много калорий, то из спортзала мы должны просто не вылезать, дабы компенсировать наше калорийное питание. Поэтому легче всего похудеть благодаря регулировке питания. К сожалению, мы мало думаем о нашем здоровье. Известная китайская фраза — «Мы то, что мы едим», для меня была пустым звуком, а теперь я убедился на собственном опыте — изменением питания можно не только сбросить лишний вес, но и помочь своему здоровью комплексно. Не голодая, что очень важно! А спортивные нагрузки можно использовать как дополнение.
— Образ священника обрисовал еще святой апостол Павел в своих пастырских посланиях, но все же каждая эпоха накладывает на людей, и в том числе на пастыря, свой отпечаток. По Вашему мнению, какими отличительными качествами должен обладать священник в наше время?
— Образ священника, насколько я понимаю, был одним во времена советские, совсем другим во времена первых христиан, и должен быть совсем иным в наше время. В советское время христианская община была закрытым обществом, все прятались, не было большого количества информации о том, как все должно быть, что нужно делать, как проходит христианская жизнь, а сейчас этого всего достаточно много. Сейчас ни христианам, ни священникам не нужно скрываться, все становится видно.
— От этого только хуже иногда получается…
— С одной стороны, да, открытость общества и большое количество информации дают многие возможности, но при этом налагают и какие-то обязательства. Как говорил один знакомый священник, когда ты стоишь на пляже в плавках, и к тебе подбегает прихожанка, которая громко говорит «благословите, батюшка», то понятно, что все вокруг реагируют и потом уже за тобой следят, и это уже совсем другое отношение. Сейчас главным качеством священника я бы назвал открытость, т.е., нельзя быть напыщенным, с напускной серйозностью и искусственной причастностью к святости. Нужно быть честным и настоящим. У людей есть такая черта – требовать от священника идеального соответствия их представлениям и даже больше этого. Если я еду отдыхать со своей семьей, то я так и говорю, что я еду отдыхать с семьей и это нормально. Все должны понимать, что у священника есть период работы и периоды отдыха. Кстати, в новоначальный период воцерковления для меня также было дико слышать, что бывают отпуска у священника, что монахи могут ездить домой к родителям или еще куда-то. Непонятно было, например, когда монахи шутили, для меня это был шок. Как он может шутить, он же должен находиться в постоянной молитве, думать о высоком, а он пошутил… Но эти стереотипы разбивались во времена работы в Лавре, там есть много замечательных трезвомыслящих батюшек, которые являются примером для всех.
И еще очень главное качество должно быть у священника. Он должен любить свое дело и то, чем он занимается. Любить и службу, любить людей, и обладать любовью, в принципе. У меня был такой яркий показательный случай во время работы в школе, когда коллега закрывала на переменке дверь кабинета и говорила – ненавижу детей. Как человек может работать с детьми, если он приходит работать в школу с таким настроением? Или священник, к примеру, будет рассказывать с амвона о любви к Богу и ближнему, а сам на всех злиться, обижать кого-то, то это будет опять-таки лицемерие, такие вещи не могут совмещаться в принципе.
Если говорить о талантах и внешней стороне, то некоторые говорят, что священник должен хорошо петь. Но я видел батюшек, замечательных, которые абсолютно не умели петь и не имели слуха. Хотя священник в Греции и Болгарии, где службы на распев, они всё сами поют практически вместо хора. Им хор, по сути, даже не нужен, т.к. они все свои возгласы не проговаривают, а пропевают. Для них это, возможно, очень важно, и если в Греции ты не умеешь петь, то священником вряд ли ты станешь. В нашей Церкви не требуется идеальный слух.
— Кроме волнения, с какими психологическими и духовными проблемами сталкиваются молодые священники? Что самое трудное в служении для вас лично? Какие черты характера Вам мешают?
— Так получилось, что до рукоположения в диаконы я не видел службу диакона. Сначала ходил, как прихожанин Воскресенского храма, потом был на клиросе в храме Петра Могилы, в Макарьевском храме, и очень редко видел, что делают диаконы — в тех храмах служили только священники. Служба одного священника и служба с диаконом отличаются. И первой проблемой, с которой столкнулся в сане диакона, было то, что я вообще не понимал, зачем диакон нужен, что он делает, куда ходит, и это был, конечно, шок. Хотя какие-то вещи о службе я знал из книг, воскресной школы, интернета, готовился к экзамену ставленическому, но эти пробелы всплыли после самой первой службы. Один священник в Лавре предложил мне: приходи на шесть утра, я служу раннюю службу в пещерах. До этого я служил вторым и третьим диаконом, а тут должен был быть первым диаконом, а эти службы тоже отличаются друг от друга. Не понимаю, почему я с легкостью согласился. Прихожу утром рано, начинается служба, и тут я понимаю, что вообще ничего не знаю! Меня водили, как слепого котенка. Клирос, и все на службе настолько переживали за то, что происходит, это был какой-то кошмар. Думаю, нечто подобное происходит поначалу у каждого диакона или священника. По себе скажу — первый год ты не молишься по-настоящему. Ты просто думаешь, как бы сделать всё правильно, как бы не напортачить, не перевернуть, не подвести, потому что много ответственных моментов на службе, на которых нужно правильно себя вести. В первое время было, конечно, очень тяжело.
Все мы индивидуальности и у всех есть какие-то довлеющие черты характера, в том числе и негативные. Есть такая черта характера во мне, и ту, что я вижу и в своих детях — упрямство. У меня болгарские корни, болгары сами про себя говорят, что упертый, как настоящий болгарин. Поэтому я понимаю, что в каких-то моментах жизни я необоснованно настаивал на своем, отстаивал свою точку зрения, хотя в принципе, мог бы где-то отступить, понять человека с другой стороны, посмотреть на ситуацию иначе. Признаюсь, такая есть во мне не очень хорошая черта.
— Как молиться и просить у Бога о создании и укреплении православной семьи?
— Это вопрос серьезный. У меня есть две знакомые женщины, одна из них, будучи еще девушкой, искала себе только православного молодого человека, для нее это был, наверное, главный критерий в поиске супруга. Она нашла того, кого искала, но так получилось, что их семья сейчас храм посещает редко, не говоря уже о таинствах и всем остальном. А другая девушка просто вышла замуж за того, кто ей понравился. Они были одного склада ума, одних увлечений, и спустя время они ходят в храм вдвоем. Теперь это хорошая верующая семья, дети.
Есть такое предубеждение, и даже в «Социальной концепции УПЦ» об этом говорится, что нежелателен брак с неверующим(ей), т.к. могут быть проблемы не только во взаимопонимании, но и в воспитании детей и т.д. Я считаю, что христианин должен быть в первую очередь нормальным человеком, а потом уже иметь христианские ценности, которые выше общечеловеческих. Т.е. ты должен сначала дорасти до Человека, а потом уже до Христианина, это последующий этап развития. Поэтому, если люди нашли друг друга, нашли в своей половине хорошего человека, если думают одинаково, то надо жениться, выходить замуж. Как было, скажем, у нас с женой. Мы потом только замечали, что думаем одинаково, у нас даже медицинские карточки одинаковые с детства, просто похожи во многом и всё. И когда мы пришли в воскресную школу, все считали нас братом и сестрой. Точно также мы пришли к о. Лонгину сказать, что хотим пожениться, он очень удивился, думая, что мы брат и сестра. На основании своего жизненного опыта могу сказать, что я не сторонник того, чтобы выбирали себе супруга только по критерию формальной или внешней религиозности.
Про молебны и молитвы. У нас в жизни была реальная история, я ее рассказывал прихожанам. У моей жены одно время была очень строгая начальница, она просто выжимала из супруги все соки. Приходила поздно домой изможденная, пила успокоительные, было очень тяжело, думала оставить эту работу, хотя работа была хорошая. Мы обратились тогда к о. Лонгину, и он посоветовал пойти нам к двум святым в Ближних и Дальних пещерах почивающих — святые Арсений трудолюбивый и Аврамий трудолюбивый. Мы пошли к ним, помолились и буквально через короткое время произошел какой-то перелом в отношениях. Люди начали понимать друг друга, стали вместе нормально работать и дополнять друг друга. Более того, потом так получилось, что они вместе переходили с работы на работу в различные фирмы, и это было удивительно. Они до сих пор поздравляют друг друга с праздниками, переписываются, общаются, а могли бы просто разругаться и разойтись. Поэтому такое вот чудо в моей жизни было. Молиться нужно и реальные истории говорят о том, что это помогает.
— Расскажите о приходе Андрее-Владимирского храма при строящемся Кафедральном соборе УПЦ.
— Я пришел в храм, когда приходу было 5 месяцев. По сути, в начале деятельности общины, и приход только формировался. Как я пришел из другого прихода, так и люди собиралась и собирается дальше из тех людей, которые пришли к нам откуда-то по каким-то своим причинам. Люди пришли с опытом, и новоначальных у нас не так много, тех, кто пришел впервые в Церковь через наш храм. Люди пришли сложившиеся, воцерковленные, и знают, что происходит в храме. Наверное, так легко строить общение на новом месте в новом храме с нуля, а не когда порой бывает священник приезжает на приход, и вся его жизнь начинается с того, что бабушки начинают каждый его шаг сравнивать с предыдущим священником, и говорят, что мы так не делали. Мы делаем вот так и так, у них свои каноны устоявшиеся местные. А здесь правила Андрее-Владимирского храма формируем мы все вместе. Очень хорошо, что собирается двадцатка, замечательно, что во всех вопросах принимает участие и владыка Варсонофий, чего нет зачастую на других приходах. Епископы редко принимают участие в жизни приходов, а здесь все вопросы обсуждаются и прихожанами, архиепископом, священниками, старостой, хором, это обнадеживает и мотивирует. Приход у нас дружный и крепкий. Конечно, есть какие-то мелкие конфликты, но без них нигде не бывает, и в приходской жизни точно так же, как в семейной жизни. Главное, что они разрешаются благополучно, и если они решаются хорошо и правильно, то все идет к лучшему
Очень радостно, конечно, что у нас все двигается, развивается, приходят люди, это видно. Кто-то приходит и уходит, но кто-то приходит и остается, и это всегда радостно.
—В заключение, какие у Вас пожелания читателям «Кафедрального листка»?
— Больше любви всем и понимания друг друга. Меньше пытаться доказать всем вокруг, что ты пуп земли и твое мнение больше, чем все другие. Мира и дружбы всем.
Беседовал Андрей Герман
Духовенство, сотрудники отделов, прихожане храмов при Кафедральном соборе УПЦ сердечно поздравляют протоиерея Сергия с сорокалетием, и в памятный для него день молитвенно желают крепости душевных и телесных сил, духовной бодрости и щедрой помощи Божией в дальнейших трудах на благо Православия.
Многая и благая лета!